Под знаменем пролетарского интернационализма

Л. Е. Мурашевский

Ко времени Октябрьской социалистической революции в Саратове и в уездных городах Саратовской губернии было много военнопленных - венгров, чехов, словаков, поляков, сербов, хорватов, немцев и других. Во времена керенщины положение военнопленных мало в чем изменилось, только после Октябрьской революции они получили полную свободу и могли располагать собою по своему усмотрению. Многие из пленных, принадлежавшие к трудовым слоям населения своих стран, поняли значение происходящих в России событий, восприняли совершившуюся социалистическую революцию как кровное дело международного пролетариата и пожелали вступить в Красную Армию, чтобы защищать молодую Советскую республику от ее врагов - международного империализма и внутренней контрреволюции.
Из всех добровольцев - венгров, чехов, словаков, сербов, немцев, поляков и других - был сформирован летом 1918 года Интернациональный полк, входивший сначала в состав Вольской, а затем - 1-й Самарской дивизии IV армии.
При формировании полка с самого начала была принята армейская структура: взводы, роты, батальоны.
Командиры подразделений не избирались, как было принято тогда, а назначались высшим командованием. При командирах полка и батальонов были комиссары, при командирах рот - политруки.
В двадцатых числах августа полк из Саратова был переброшен по железной дороге на станцию Кабулак (на железнодорожной ветке Аткарск-Вольск) и сразу же начались его боевые действия против белочехов и белогвардейцев.
В многочисленных боях с противником Интернациональный полк выделялся дисциплиной, коллективной военной спайкой и товариществом, стойкостью, высокой сознательностью и мужеством бойцов. Участвуя в тяжелых боях, мы не знали, что такое дезертирство, неисполнение воинского долга, паника, а ведь паника - мать всех бед на войне. Вот один из характерных примеров стойкости и коллективной спайки бойцов полка. Во время перехода в районе Хвалынска нас обогнал на рысях кавалерийский отряд (кажется, под названием «Тамбовский»). Всадников было человек 130, и двигались они без всяких мер охранения. И вот часа через два, уже под вечер, навстречу полку без всякого намека на воинский порядок неслись человек 40 конников. Не останавливаясь, они панически кричали: «Спасайтесь, неприятеля видимо-невидимо, наш отряд весь уничтожен, ваша разведка тоже». Вслед за этим, как бы в подтверждение криков, начался усиленный артиллерийский обстрел полка.
Участники боев знают, как деморализующе действуют подобные картины на людей и как трудно бывает в та кой обстановке предотвратить панику. Но Интернациональный полк не растерялся. Бойцы развернули строй поротно, а взводы вскоре рассыпались в цепь и залегли в ожидании дальнейших приказаний. И неприятелю не удалось осуществить задуманную операцию.
Участие в гражданской войне в рядах Красной Армии явилось хорошей школой для многих венгров, чехов, словаков. Впоследствии, вернувшись к себе на родину, большинство этих людей принимало активное участие в революционной борьбе. Один из комиссаров нашего полка, т. Габор, был потом, кажется, помощником народного комиссара по военным делам Венгерской Советской республики.
…В последних числах сентября Интернациональный полк остановился на участке Хворостянка-Новотулка, ожидая подхода фланговых полков. Командир 1-й Самарской дивизии С. П. Захаров приказал полку: не дожидаясь подхода соседей, стремительным ударом прорвать линию белогвардейских войск, разрушить железную дорогу, взорвать мост на участке между станциями Безенчук - Майтуга и оказать помощь рабочим иващенковских заводов, подготовивших восстание против белых. Комдив предупредил, что эта операция очень ответственная и ее необходимо выполнить во что бы то ни стало.
Для кавалерийской части такая задача не представляет большой трудности. Но для пехотного полка забираться на 40-50 километров в тыл противника - операция довольно сложная. Однако при тогдашнем настроении бойцов невозможного в этом не было.
1 октября в 16-18 часов Интернациональный полк занял станцию Майтуга, разрушил железнодорожную линию и взорвал мост. Были задержаны три эшелона, двигавшихся из-под Сызрани, взято четыре орудия, масса воинского имущества, 400 человек пленных. Первый батальон полка связался с рабочей делегацией иващенковских заводов.
Наступившая ночь и большая усталость бойцов вынудили прекратить дальнейшие действия полка. Но за ночь белые сумели перегруппировать свои силы. Отступавшие от Сызрани и Николаевки белые к утру, воспользовавшись туманом, окружили полк, пытаясь уничтожить его. Завязался жестокий бой. В тяжелой обстановке окружения интернационалисты проявили чудеса храбрости и выдержки. Правда, у нас были большие потери - погибло много бойцов и командиров, но все же мы прорвали цепи противника и вышли из окружения.
Части Красной Армии, преодолевая упорное сопротивление белых, продолжали наступление на Самару. Вечером 6 октября наши войска остановились на ночлег в ближайших селах. 7 октября, примерно до 12 часов дня, из Самары еще раздавались выстрелы, но по беспорядочности и нервозности стрельбы чувствовалось, что белым уже не до обороны - они спешили удирать, так как до Кинеля один переход, а кто в Кинель не успеет, тот окажется в мешке.
Наши части к этому времени были уже в Засамарской слободе. Мы отвечаем на выстрелы, направляем свой огонь исключительно да железнодорожную станцию и на переезд за станцией - по эшелонам, но близость Железнодорожного поселка мешает нашей артиллерии развить усиленный огонь, и стрельба прекращена.
Самарский берег реки пуст, были видны только отдельные всадники, метавшиеся как угорелые из улицы в улицу, по-видимому, казаки, прикрывавшие бегство. Чтобы избежать жертв со стороны населения, мы решили ружейного и пулеметного огня не открывать.
Наши конники уже на берегу реки Самары, и некоторые смельчаки бросились вплавь через реку. Предстояла трудная переправа через реку без обычных средств - наша Волжская флотилия еще не подошла, а специальных саперно-понтонных частей: в Красной Армии в то время еще не существовало.
В момент, когда мы, находясь на левом берегу реки, обсуждали различные планы переправы, на противоположном берегу появляются сначала поодиночке, потом группами самарские рабочие. Вот уже их набралось много, они машут в нашу сторону красным флагом, кричат «ура». С нашего берега им несется ответный крик. Десять кавалеристов снова бросились вплавь и через несколько минут на берегу снова крики «ура», кавалеристам жмут руки, обнимают, целуют.
В это время из бухты от железнодорожного моста показывается одна, другая, третья лодки. То друзья рабочие спешат на помощь родным бойцам, им навстречу несется мощное «ура».
Спустя некоторое время от Волги мы слышим протяжный свисток и через несколько минут видим, как буквально на всех парах к нам мчится катерок, очень похожий на сегодняшнюю нашу самарскую «Пчелку» (может быть, это и была «Пчелка», не помню). Катер с обоих берегов встречают криками радости и громким «ура», а он весело отвечает отрывистыми и протяжными свистками.
С прибытием катера началась планомерная переправа частей. Благодаря усилиям и помощи рабочих, средства переправы все увеличивались и часа через два мы уже наладили переправу коней и артиллерии. Обозы частей оставались в Засамарской слободе до следующего дня.
Под вечер к самарскому берегу приблизилась лодка с Реввоенсоветом IV армии, который был встречен работавшими в подполье Самары большевиками, рабочими и успевшими уже переправиться командирами частей. Здесь же на берегу был устроен коротенький митинг, по окончании которого Реввоенсовет немедленно отбыл в фактически еще не занятый нами город.
Через город потянулись колонны красноармейских частей. Вступил в город и Интернациональный полк. В эту первую ночь в Самаре бойцам полка почти не пришлось отдыхать. Пять рот заняли окраины города, вокзал, почту и другие государственные учреждения, а остальные несли патрульную службу.
На следующий день на Волге раздался рев сирен нескольких десятков пароходов. То моряки Волжской флотилии возвещали самарскому пролетариату, что Волга очищена от белых. Рабочие ответили морякам гудками заводов и фабрик, говоря этим, что Самара тоже навсегда стала советским городом.

Самара, 1923-1928

Мурашевский Леонтий Емельянович (1895 - 1937 или 1943) - родился в Киевской губернии, украинец, беспартийный.

Во время боев с белочехами командир 1-го Интернационального полка IV армии. С 15 октября 1918 был комендантом, затем заместителем начальника гарнизона Самары, позднее занимал командные должности в войсках Восточного и Туркестанского фронтов. После демобилизации в 1923 работал в Самаре.
Согласно Книги памяти Самарской облласти 26.11.37 арестован, тройкой при Управлении НКВД по Куйбышевской области приговорен по ст. 58-10 (контрреволюционная пропаганда или агитация) и 58-11 (контрреволюционная организационная деятельность) к высшей мере наказания и 15.03.38 расстрелян, реабилитирован в 1956. Однако более ранние библиографические источники указывают его год смерти или гибели 1943. К настоящему моменту истину нам выяснить не удалось.

Л. Е. Мурашевский

Оглавление